Памятники васильковской балке крым. Васильковская балка

Памятный знак на месте гибели мирных граждан (Васильковская балка)

Дата событий: январь 1944 г.,
Дата сооружения: 1977 г.
Выявленный объект культурного наследия.
Взят на учет приказом Комитета по охране культурного наследия АР Крым от 16.01.2006 № 1.
Расположен по адресу: Республика Крым, Белогорский район, урочище Колан-Баир, в 5,7 км к северо-востоку от высоты 884 (Курган Славы) и в 4,0 км к югу от с. Межгорье. N 44°55′53.3″ E 34°25′12.1″.

В ноябре 1943 г. советские войска захватили плацдарм на Керченском полуострове и на южном берегу Сиваша. Всем казалось, что еще немного, и Крым будет очищен от оккупантов и их пособников. Не оценив полностью создавшуюся обстановку, областной подпольный партийный центр (ОППЦ), находившийся в Зуйских лесах, после приказа оккупационной администрации от 29 октября 1943 г. о «добровольной» эвакуации населения из Крыма принял недостаточно обоснованное решение (не задумываясь серьезно о его последствиях) разослать своих представителей в села Симферопольского, Зуйского, Карасубазарского (Белогорского), Старокрымского, Алуштинского и Бахчисарайского районов с «задачей поднять народ на уход в лес к партизанам». К этому же призывало и обращение «К населению Крыма» (письмо жителей, ушедших в лес), выпущенное в виде листовки 3 ноября 1943 г. В результате под защиту партизан ушло в общей сложности не менее 10000 человек: женщин, стариков и детей с домашним скарбом, скотом и запасами продовольствия. Так, только из 13 населенных пунктов, расположенных вокруг Алуштинского заповедника, под защиту отрядов 4-й партизанской бригады к середине декабря ушли 2701 человек, в том числе из деревень Саблы (ныне с. Партизанское) – 437, Бодрак (ныне с. Трудолюбовка) – 529, Мангуш (ныне с. Прохладное) – 278, Бия-Сала (ныне с. Верхоречье) – 359 человек и др. Присутствие населения, расположившегося в так называемых гражданских лагерях, лишило партизан их основного боевого качества – маневренности и вынудило вести несвойственные партизанам позиционные оборонительные бои, чего, собственно, и добивалось немецкое командование, так как в период затяжных боев коммуникации 17-й армии оказывались без воздействия партизан.

Наступал 1944 год. Оккупационные власти ужесточили режим. Карательные отряды сожгли почти все деревни, из которых мирное население ушло в леса, а войска, выделенные для противопартизанской борьбы, приступили к проведению операций, направленных на блокаду и уничтожение партизанских группировок в Старокрымских, Карасубазарских, Зуйских лесах и в Алуштинском заповеднике. Первыми на очереди оказались Зуйские леса, так как в них находились партизанские аэродромы, ОППЦ, три партизанские бригады и большое количество мирного населения. В ходе боевых действий с 28 декабря 1943-го по 8 января 1944 г. партизаны и мирное население понесли большие потери, очень многие пропали без вести. Значительное число мирных жителей было угнано карателями из леса в концентрационные лагеря. Опасаясь, что остатки 1-й, 5-й и 6-й партизанских бригад подвергнутся разгрому, КШПД передал в лес приказание: «Молния − Ямпольскому, Савченко… В крайнем случае сохраняйте боевой состав, маневрируйте невзирая на опасность, грозящую мирному населению… Булатов 1.1.44 г.».

В результате произошла известная трагедия в Васильковской балке, где мирное население и раненые были подвергнуты массированным бомбоштурмовым ударам авиации, после чего в балку ворвались румыны и добровольцы.

Партизаны провели в лесах два с половиной года. Под их защиту в свое время ушло не менее 10 000 женщин, стариков, детей с домашним скарбом, скотом и запасами продовольствия. Они образовали «гражданские лагеря» и вместе с тем лишили партизан их главного боевого качества – маневренности. Это вынудило вести несвойственные партизанам позиционные оборонительные бои, чего и добилось немецкое командование. 27 декабря 1943 года немецко-румынские войска начали «большой прочес». В начале января 1944 г. фашистский самолет-разведчик отметил большое скопление людей в Васильковской балке. Через некоторое время налетевшая эскадрилья немцев стала сбрасывать с бортов смертоносные бомбы, превратив балку в настоящий ад…

Воспоминания очевидца: «В ночь со 2 на 3 января нас переправили из гражданского лагеря у горы Яман-Таш в Васильковскую балку за восемь километров. Мы передвигались только пешком, а маленьких детей везли на лошадях. Иногда мы делали остановки, и нас заводили в пещеры в скалах. Хотя, что это был за отдых, ни присесть, ни прилечь, кругом снег, мы шли босые. К тому времени обувка у многих в горах стерлась, и мы вручную из парашютного шелка мастерили каждый себе ботинки. Но в горах после нескольких же шагов такая обувь разрывалась. Кормили немного, за всю ночь по жменьке кукурузы выдали, мы даже и не почувствовали ее вкус. Все ощущали голод, но ни еды, ни воды нет, поэтому снегом себе губы намочишь, и на этом все. Кстати, до балки мы с мамой на лошади подвезли одного раненого, мама ее вела под уздцы, а он всю дорогу кричал сильным криком, видимо, у него рана загноилась.

Когда мы наконец-то добрались до балки, оказалось, что здесь набилось очень много народу, лошадей и скота. Маму с тремя женщинами отправили помогать раненным, их лежало очень много в небольших домиках, расположенных по краям балки. Было страшно, домик, расположенный поблизости от того места, где мы остановились, прямо гудел от стонов и криков. Мама вернулась ко мне и сказала, что в домиках никакой медицины не было, перевязочного материала не хватало. Затем она снова ушла, потому что начальник партизанского госпиталя попросил женщин хоть что-то сварить и покормить раненых. Я же устроилась ночью на опушке леса под деревом. Уже начала рассветать, как вдруг я вижу, как недалеко от меня в воздух взвились сигнальные ракеты желтоватого цвета. Причем эти ракеты шли одна за другой, видимо, кто-то тут же недалеко их выпускал. Я очень удивилась, думаю: «Что же это такое?» Потом выяснилось, что кто-то нас предал, и показал немцам, где мы находимся. Вскоре, откуда ни возьмись, налетело множество немецких самолетов, они начали бомбить балку и обстреливать ее из пулеметов. В общем, сделали из расположившихся там людей и скота настоящую кашу. После бомбежки к балке со всех сторон подошли каратели и открыли ружейный и пулеметный огонь. Сколько там народу полегло, я даже не скажу. Одного могу заметить – ужас как много народу там погибло.

Во время бомбежки я пыталась хоть где-то спрятаться. Везде раздавались крики «Помоги!» Да чем я-то могла им помочь?! Бежала, куда глаза глядят. И невдалеке от балки уже вечером нас, выживших, начали собирать, появился партизанский командир, фамилии его не знаю, он имел кличку «Медведь», он объявил: «Кто здесь есть из наших, из 17-го отряда, подойдите поближе». Тут я и маму встретила, она тоже подошла к нему, а ведь во время бомбежки я ее потеряла. Господи, мама вьюки несла с мылом, а есть-то нечего. Здесь мне довелось увидеть самую страшную картину за все время войны – во время бомбежки, чтобы грудные дети не выдали
наше местоположение криком, родители им сиську давали и прижимали к себе. И вот я увидела, как у одной женщины на руках лежит ребенок, который у ее груди задохнулся. Когда же мы собрались, Медведь нам сказал: «Кто может, идемте со мной, мы пробьемся, а с детьми людей я не возьму, как хотите, так и спасайтесь». Причем как сказал, так и сделал, никаких просьб и слушать не стал. Мама мне говорит: «Что же мы полезем под пули, будем здесь сидеть, вдруг немцы мимо пройдут». Неподалеку от места сбора протекала речка, и была небольшая пещера, мы туда залезли. Только устроились, как внезапно началась стрельба, видимо, это партизаны во главе с Медведем прорывались, затем выстрелы становились все тише и тише. Мы сидели в пещерке, и тут раздались крики немцев, мол, вылезайте. Так мы попали в плен.

Нас повели обратно в Васильковую балку. Оказалось, что немцы и местные добровольцами сделали плетневые клетки, куда посадили раненных партизан, мы идем мимо, они просят воды напиться. Когда уже вышли из балки, то почувствовали запах гари. Обернулись – смотрим, все клетки запалили и живьем сожгли пленных. Из леса нас пешком пригнали в поселок Зуя Симферопольского района, где поставили под автоматы, и только здесь я увидела, как мало людей осталось от гражданского лагеря 17-го партизанского отряда».

Всех выживших мирных жителей в Васильковской балке после бомбежки 3 января 1944 немцы и румыны взяли в плен и отправили в концлагеря.

Памятный знак представляет собой обелиск, сужающийся к низу, установленный на бетонное прямоугольное основание, на лицевой стороне обелиска изображены пятиконечная звезда, лавровая ветвь и красная полоса, как околыш на партизанской шапке. Перед обелиском на наклонной бетонной подушке установлена бронзовая раскрытая Книга, увековечивающая на своих страницах имена тех, кто пал жертвой фашистских палачей в далеком 1944 г.

Памятный знак был установлен в 1977 году студентами Симферопольского автотранспортного техникума.
Текст на Книге:
слева: Наша память из бронзы отлита:
Никто не забыт, Ничто не забыто.
3 января 1944 г. 13:30 Васильковская балка.
Смертоносным грузом с самолетов, зверскими расстрелами немецко-фашистские палачи уничтожили мирных жителей: дети, женщин, стариков.
Здесь смертью храбрых погибли бойцы северного соединения крымских партизан.
справа:
Подскребов А. В. 1902 г.
Авраменко Г. М. 1912 г.
Баркевич Н. 1943 г.
Воробьев Т. 1940 г.
Каменев В.В. 1904 г.
Медведев Н. М. 1912 г.
Гончаренко С. К. 1912 г.
Хромченко Е. 1923 г.
Гончаров У. М. 1884 г.
Рыбовалов Е. Д. 1914 г.
Смаженко К. 1926 г.
Белоконов В. Н. 1926 г.
Картавый С. 1928 г.
Остапенко С. 1909 г.
Тимофеева А. 1925 г.
Набок Г. 1925 г.
Шаров Н. Н. 1918 г.
Гордеев К. П. 1917 г.
Дрыга Н. Т. 1943 г.
Рыжик А. Н. 1925 г.
Чуприн П. Е. 1925 г.
Сосков Н. В. 1923 г.
Очкан Г. 1925 г.
Шмид Ф. 1920 г.
Новак А. 1921 г.
Кулик А. С. 1911 г.
Цомая С. Р. 1909 г.
Акимов В. С. 1925 г.
Дейнега П. Н. 1918 г.
Ницын Н. В. 1915 г.
И кровь их и слезы несла Бурульча…
От крови земля до сих пор горяча…

ПАМЯТНИКИ КРЫМА

ПАМЯТНИКИ КРЫМА

Памятный знак “Книжка” на месте гибели мирных граждан в Васильковской балке

Наша память Из бронзы отлита:

Никто не забыт, Ничто не забыто.

3 января 1944 г.

13:30 Васильковская балка

Смертоносным грузом с самолетов,

зверски расстрелами немецко-фашистские

палачи уничтожили мирных жителей, детей,

женщин, стариков. Здесь смертью храбрых

погибли бойцы Северного соединения

крымских партизан.

В ноябре 1943 г. советские войска захватили плацдарм на Керченском полуострове и на южном берегу Сиваша. Всем казалось, что еще немного, и Крым будет очищен от оккупантов и их пособников. Не оценив полностью создавшуюся обстановку, областной подпольный партийный центр (ОППЦ), находившийся в Зуйских лесах, после приказа оккупационной администрации от 29 октября 1943 г. о «добровольной» эвакуации населения из Крыма принял недостаточно обоснованное решение (не задумываясь серьезно о его последствиях) разослать своих представителей в села Симферопольского, Зуйского, Карасубазарского (Белогорского), Старокрымского, Алуштинского и Бахчисарайского районов с «задачей поднять народ на уход в лес к партизанам». К этому же призывало и обращение «К населению Крыма» (письмо жителей, ушедших в лес), выпущенное в виде листовки 3 ноября 1943 г. В результате под защиту партизан ушло в общей сложности не менее 10000 человек: женщин, стариков и детей с домашним скарбом, скотом и запасами продовольствия. Так, только из 13 населенных пунктов, расположенных вокруг Алуштинского заповедника, под защиту отрядов 4-й партизанской бригады к середине декабря ушли 2701 человек, в том числе из деревень Саблы (ныне с.Партизанское) – 437, Бодрак (ныне с.Трудолюбовка) – 529, Мангуш (ныне с.Прохладное) – 278, Бия-Сала (ныне с.Верхоречье) – 359 человек и др. Присутствие населения, расположившегося в так называемых гражданских лагерях, лишило партизан их основного боевого качества – маневренности и вынудило вести несвойственные партизанам позиционные оборонительные бои, чего, собственно, и добивалось немецкое командование, так как в период затяжных боев коммуникации 17-й армии оказывались без воздействия партизан. Наступал 1944 год. Оккупационные власти ужесточили режим. Карательные отряды сожгли почти все деревни, из которых мирное население ушло в леса, а войска, выделенные для противопартизанской борьбы, приступили к проведению операций, направленных на блокаду и уничтожение партизанских группировок в Старокрымских, Карасубазарских, Зуйских лесах и в Алуштинском заповеднике. Первыми на очереди оказались Зуйские леса, так как в них находились партизанские аэродромы, ОППЦ, три партизанские бригады и большое количество мирного населения. В ходе боевых действий с 28 декабря 1943-го по 8 января 1944 г. партизаны и мирное население понесли большие потери, очень многие пропали без вести. Значительное число мирных жителей было угнано карателями из леса в концентрационные лагеря. Опасаясь, что остатки 1-й, 5-й и 6-й партизанских бригад подвергнутся разгрому, КШПД передал в лес приказание: «Молния − Ямпольскому, Савченко… В крайнем случае сохраняйте боевой состав, маневрируйте невзирая на опасность, грозящую мирному населению… Булатов 1.1.44 г.». В результате произошла известная трагедия в Васильковской балке, где мирное население и раненые были подвергнуты массированным бомбоштурмовым ударам авиации, после чего в балку ворвались румыны и добровольцы. Партизаны провели в лесах два с половиной года. Под их защиту в свое время ушло не менее 10 000 женщин, стариков, детей с домашним скарбом, скотом и запасами продовольствия. Они образовали «гражданские лагеря» и вместе с тем лишили партизан их главного боевого качества – маневренности. Это вынудило вести несвойственные партизанам позиционные оборонительные бои, чего и добилось немецкое командование. 27 декабря 1943 года немецкорумынские войска начали «большой прочес». В начале января 1944 г. фашистский самолетразведчик отметил большое скопление людей в Васильковской балке. Через некоторое время налетевшая эскадрилья немцев стала сбрасывать с бортов смертоносные бомбы, превратив балку в настоящий ад… Воспоминания очевидца: «В ночь со 2 на 3 января нас переправили из гражданского лагеря у горы Яман-Таш в Васильковскую балку за восемь километров. Мы передвигались только пешком, а маленьких детей везли на лошадях. Иногда мы делали остановки, и нас заводили в пещеры в скалах. Хотя, что это был за отдых, ни присесть, ни прилечь, кругом снег, мы шли босые. К тому времени обувка у многих в горах стерлась, и мы вручную из парашютного шелка мастерили каждый себе ботинки. Но в горах после нескольких же шагов такая обувь разрывалась. Кормили немного, за всю ночь по жменьке кукурузы выдали, мы даже и не почувствовали ее вкус. Все ощущали голод, но ни еды, ни воды нет, поэтому снегом себе губы намочишь, и на этом все. Кстати, до балки мы с мамой на лошади подвезли одного раненого, мама ее вела под уздцы, а он всю дорогу кричал сильным криком, видимо, у него рана загноилась. Когда мы наконец-то добрались до балки, оказалось, что здесь набилось очень много народу, лошадей и скота. Маму с тремя женщинами отправили помогать раненным, их лежало очень много в небольших домиках, расположенных по краям балки. Было страшно, домик, расположенный поблизости от того места, где мы остановились, прямо гудел от стонов и криков. Мама вернулась ко мне и сказала, что в домиках никакой медицины не было, перевязочного материала не хватало. Затем она снова ушла, потому что начальник партизанского госпиталя попросил женщин хоть что-то сварить и покормить раненых. Я же устроилась ночью на опушке леса под деревом. Уже начала рассветать, как вдруг я вижу, как недалеко от меня в воздух взвились сигнальные ракеты желтоватого цвета. Причем эти ракеты шли одна за другой, видимо, кто-то тут же недалеко их выпускал. Я очень удивилась, думаю: «Что же это такое?» Потом выяснилось, что кто-то нас предал, и показал немцам, где мы находимся. Вскоре, откуда ни возьмись, налетело множество немецких самолетов, они начали бомбить балку и обстреливать ее из пулеметов. В общем, сделали из расположившихся там людей и скота настоящую кашу. После бомбежки к балке со всех сторон подошли каратели и открыли ружейный и пулеметный огонь. Сколько там народу полегло, я даже не скажу. Одного могу заметить – ужас как много народу там погибло. Во время бомбежки я пыталась хоть где-то спрятаться. Везде раздавались крики «Помоги!» Да чем я-то могла им помочь?! Бежала, куда глаза глядят. И невдалеке от балки уже вечером нас, выживших, начали собирать, появился партизанский командир, фамилии его не знаю, он имел кличку «Медведь», он объявил: «Кто здесь есть из наших, из 17-го отряда, подойдите поближе». Тут я и маму встретила, она тоже подошла к нему, а ведь во время бомбежки я ее потеряла. Господи, мама вьюки несла с мылом, а есть-то нечего. Здесь мне довелось увидеть самую страшную картину за все время войны – во время бомбежки, чтобы грудные дети не выдали наше местоположение криком, родители им сиську давали и прижимали к себе. И вот я увидела, как у одной женщины на руках лежит ребенок, который у ее груди задохнулся. Когда же мы собрались, Медведь нам сказал: «Кто может, идемте со мной, мы пробьемся, а с детьми людей я не возьму, как хотите, так и спасайтесь». Причем как сказал, так и сделал, никаких просьб и слушать не стал. Мама мне говорит: «Что же мы полезем под пули, будем здесь сидеть, вдруг немцы мимо пройдут». Неподалеку от места сбора протекала речка, и была небольшая пещера, мы туда залезли. Только устроились, как внезапно началась стрельба, видимо, это партизаны во главе с Медведем прорывались, затем выстрелы становились все тише и тише. Мы сидели в пещерке, и тут раздались крики немцев, мол, вылезайте. Так мы попали в плен. Нас повели обратно в Васильковую балку. Оказалось, что немцы и местные добровольцами сделали плетневые клетки, куда посадили раненных партизан, мы идем мимо, они просят воды напиться. Когда уже вышли из балки, то почувствовали запах гари. Обернулись – смотрим, все клетки запалили и живьем сожгли пленных. Из леса нас пешком пригнали в поселок Зуя Симферопольского района, где поставили под автоматы, и только здесь я увидела, как мало людей осталось от гражданского лагеря 17-го партизанского отряда». Всех выживших мирных жителей в Васильковской балке после бомбежки 3 января 1944 немцы и румыны взяли в плен и отправили в концлагеря.

Памятный знак был установлен в 1977 году студентами Симферопольского автотранспортного техникума.

Погибшие партизаны захоронены в братской могиле, которая находится в 8,0 км к югу от села Межгорье в Васильевской балке у небольшой речки (приток р. Бурульчи).

Памятники васильковской балке крым. Васильковская балка

Войти

Слезы летнего Суата

Крым – земля контрастов. Здесь удивительным образом сочетаются живописные горные пейзажи и выгоревшие под палящими лучами солнца степи. Богатые дворцы южнобережья соседствуют со скромными сельскими постройками. Из маленькой тучки на совершенно ясном небе может пролиться летний освежающий ливень, а затем снова засиять солнце, а если повезет, то можно увидеть и радугу. Каждое время года здесь преподносит свои сюрпризы. Причем из года в год они запросто могут кардинально отличаться. Бурные весенние талые потоки в крымских горных реках летом превращаются в едва заметные ручейки, а порой и вовсе пересыхают. Вот к одному из таких потоков я и предлагаю сейчас отправиться. Русло этого ручья стиснуто двумя крупными яйлами – Орта-Сырт и Караби.

Многим известно, что Караби, самое обширное, но, в то же время, самое низкое крымское плато, знаменито, в первую очередь, своими карстовыми дворцами-пещерами. В самые интересные и красивые из них доступ ограничен для большинства населения, т.к. они скрыты под вертикальными колодцами-шахтами и их посещение требует специального снаряжения и подготовки. Яйла Орта-Сырт намного меньше по площади, известна благодаря партизанским памятникам. Главная достопримечательность здесь – это памятник-самолет. С апреля 1942 по апрель 1944 годов на плато действовал партизанский аэродром “Малая площадка”. С помощью маневренных самолетов У-2 было положено начало снабжению партизан продовольствием и боеприпасами, эвакуации больных и раненых, а также мирного населения. Памятник был установлен комсомольцами села Ароматное белогорского района в 1983 году. Ежегодно, в канун Дня Победы, к нему приходят волонтеры из числа туристов, историков и прочих неравнодушных крымчан и приводят памятник в порядок.

Открытая яйла плавно переходит в лесистый хребет Яман-Таш, убегающий на север к бывшему селению Баксан (ныне Межгорье).
С яйлы Орта-Сырт хорошо просматриваются вершины горных массивов Тырке (Долгоруковская яйла)

и Кара-Тау (Караби-яйла)

В понижении между ними как раз и берет начало река Суат.

Су-Ат в переводе с тюркского означает конская вода. Как известно, все крымские яйла в древности использовались как пастбища. Водный режим на плато всегда был не богат и реки, бегущие у подножий горных массивов являлись по сути единственным источником питья для скота во время выпаса или при преодолении расстояний между горными аулами. Не случайно, там, откуда начинается подъем на Караби сохранилось урочище с довольно мощными источниками под названием Водопой.

Истоки реки Суат – место довольно популярное. Через него проходят многие туристические маршруты к пещерам Караби, по склонам в направлении моря в поселок Рыбачье или дальше в Судак, к самому мощному крымскому водопаду Джур-Джур, на вершину Стол-гора (массив Тырке). На здешних стоянках часто можно встретить группы туристов. Но, к сожалению ли к счастью, совсем не многие сворачивают с проторенного пути вниз по руслу этой самой речки. Да и зачем? – спросят многие из них, – летом тонкая струйка воды бежит в обрамлении густой травы, а к середине русла ручей и вовсе иссякает. Что там интересного? А там интересно! – скажу я вам. За тысячелетия упорного труда, а мы знаем, что раньше все реки Крыма были куда более полноводнее, поток воды пропилил в когда-то едином горном массиве достаточно впечатляющий каньон. Но обо всем по порядку.
В середине лета в верховьях Суата настоящие альпийские луга из цветущих растений и густой ярко-зеленой травы.

Меж камней весело журчит речка, здесь она еще вполне полноводная.

Как и на большинстве крупных развилках дорог, на перевале Таш-Хабах, соединяющий Караби и Тырке яйлы, памятник крымским партизанам. Здесь в зуйских лесах, действовали Биюконларский и Сеитлерский отряды.

Но продолжим двигаться вниз по руслу Суата.

Заканчивается пояс жарких альпийских лугов и мы входим под тенистые кроны крымского леса.

Вскорости весело переливающийся с камня на камень ручей исчезает где-то под каменистым руслом, заваленным упавшими деревьями.

Солнце едва пробивается сквозь густо переплетенные над головой кроны деревьев. И от этого здесь даже в ясный летний полдень стоит таинственный полумрак и чувствуется приятная прохлада.

Таинственности этому лесу добавляют вот такие раскидистые многолетние деревья.

А если идти очень тихо, то можно и понаблюдать за лесными обитателями.

Но проворный ручей нет-нет да и появится вновь из-под какого-нибудь камня, порой образуя лужицы чистой воды. Разноцветные листья на водной глади напоминают о приближающейся осени.

В засушливое время года можно без проблем двигаться прямо по сухому руслу Суата.

По пути, конечно, встречаются огромные завалы из упавших со склонов деревьев и камней.

Узкая тропинка обходит такие участки по лесным склонам ущелья. Порой на такой тропке можно наткнуться на совершенно неожиданные предметы.

А иногда даже и опасные!

Это ежегодные весенние паводки выносят на поверхность отзвуки прошедших эпох.
А на поваленных стволах деревьев иногда вырастают грибы весьма необычных форм.

Те же весенние воды год за годом пропилили глубокий и живописный каньон с крутыми уступами и изрезанным гигантскими ступенями руслом.

К сожалению, увидеть все величие стихии здесь ранней весной представляется еле возможным, поскольку даже сейчас в обход некоторых препятствий приходиться карабкаться вверх по крутому склону, а когда внизу шумит, кипит и беснуется горный поток делать это куда труднее.
Попадаются и такие достаточно мощные источники, образующие целые купели, купание в которых приятно освежит уставшего путника.

Местами устроена даже переправа из бревен.

То возвышаются, то опускаются скальные ступени в русле.

Тем самым оно становится похожим на широкий проспект.

Впереди самое захватывающее место на всем протяжении реки Суат.

Уходящие вниз русла ступени образуют узкий кулуар, в которому струится тонкая струйка ручья.

С помощью элементарных навыков скалолазания спускаемся на нижнюю площадку и оборачиваемся.

Отойдем чуть-чуть дальше, чтобы захватить панораму побольше.

Образующие небольшой водопад скалы похожи на гигантский слоеный пирог.
Далее река немного поменяло свое русло и более не течет по скальному коридору, а падает с боковой скалы.

Из-за постоянной влажности вся стенка покрыта изумрудно-зеленым мхом, что добавляет мягкости суровому пейзажу.

Как видим, здесь еще одна ступень. Спускаемся таким же образом и уже снизу наблюдаем, как падают капли воды. Оказывается мы только что стояли под большим гротом правильной прямоугольной формы, который несущаяся струя воды совершая крутой поворот выдолбила в мягком известняке.

Вот они! Слезы Суата! От весеннего бурного потока остались тонкие струйки, спокойно ниспадающие с отвесной скалы. Отсюда уходить не хочется. Хочется вслушиваться в эту летнюю капель, наслаждаться величием окружающего амфитеатра, в котором как эхо улавливаются отзвуки былой стихии.

В накопившемся от капающей воды озерце отражаются ступенчатые стены. Оттого высота их кажется еще выше.

Вода в ванночке не стоячая, она медленно и неторопливо продолжает свое движение пока не скроется под очередной грудой булыжников в русле.

В самом конце скального амфитеатра на правом борту ущелья симпатичный натек из речного туфа. Тут также тонкие струйки воды, вероятно, из находящегося выше родничка стекают по изумрудному мху и капают на лежащие внизу камни. В августе этого притока уже не будет.

Уходя с волшебного места в последний раз оборачиваемся. Взгляду открывается вся грандиозность природного сооружения.

Можно себе представить, что высота этого каменного строения едва превышает двух метров, но ведь силы природы неумолимы, они постоянно что-то создают, что-то уничтожают. Быть может, вот этот маленький уступ через много миллионов лет станет следующей гигантской скальной ступенью.

А вода бежит, течет дальше, по пути то появляясь, то исчезая, то прыгая со скальных уступов, то отдыхая на широких пространствах.

Порой на берегах в нагромождениях камней вырастают настоящие крепостные стены с башнями.

Вот прямо на камне спрятался от людских глаз ставший редким в Крыму еще в позапрошлом веке реликтовый тис ягодный.

Широкий каменный поток извивается меж скальными берегами.

А в этом гроте на левом берегу реки, пожалуй, можно остановиться на ночлег.

Русло упрямо прокладывает себе путь среди каменистых берегов.

Местами образует серьезные препятствия.

А пройдя их ненадолго успокаивается.

Хорошо здесь тихим осенним днем.

Ниже по течению воды вновь становится больше.

Образуются живописные ванночки.

Можно расслабиться на уютной стоянке у самой воды.

Снова встречаем туфовый натек, этот уже значительно выше и массивнее, вероятно, здесь тоже сочится приток.

И снова стояночка вся усыпанная осенней листвой.

Отсюда уже рукой подать до слияния Суата с более крупной и известной рекой Бурульча.

Но, как оказалось, уже не первый год Бурульча полностью пересыхает задолго до слияния со своим младшим братом. Сухим в августе оказывается и русло в низовьях ручья Васильковской балки, известной в ее верховьях шикарными “ваннами” с туфовыми перегородками. В урочище Васильковская балка в январе 1944 года произошла страшная трагедия – авиаударами уничтожены скрывавшиеся в балке от немецких захватчиков мирные жители села Баксан из числа стариков, женщин, детей, раненых. Этому чудовищному событию в устье балки установлен памятник в виде раскрытой книги. А в самой балке находися братская могила.

Но не будем о грустном, тем более, что это уже совсем другая история.
Здесь в нижнем течении Суата уже не одна тропа, а как минимум две, даже дорога есть, которую река местами заливает.

В прозрачной как осенний воздух воде отражаются донные камни.

Идем по тропинке ближе к речке. В одном месте сохранились остатки какого водомерного сооружения и табличка стоит, но прочитать, что на ней написано не представляется возможным. Один из бурных весенних паводков разрушил сие строение. Мы в урочище Баксан.

Напоследок решаюсь таки искупаться в горной реке, тем более, что впереди выход из тенистого ущелья на открытый простор степей восточного Крыма.

Дорога уводит вверх от русла Бурульчи. Встречаются деревья кизила с довольно крупными ягодами.

Попадаются яркие пятна бересклета.

Из степной растительности в конце лета остались лишь засухоустойчивые виды флоры.

Село Межгорье до войны именовалось Баксан.

Его обрамляют высокие живописные вершины скал, изрезанные всяческими гротами, навесами и фигурами выветривания.

К сожалению, у этих скал нерадужные перспективы. На северном склоне одной из них уже разрабатывается карьер по добыче известняка. А село живет своей тихой размеренной жизнью в окружении садов и полей.

Несколько раз в день сюда заходит автобус из соседнего села Зеленогорское. На последний рейс которого мы с вами как раз успели.

Источники:

http://wikimapia.org/5806518/ru/%D0%9F%D0%B0%D0%BC%D1%8F%D1%82%D0%BD%D1%8B%D0%B9-%D0%B7%D0%BD%D0%B0%D0%BA-%D0%BD%D0%B0-%D0%BC%D0%B5%D1%81%D1%82%D0%B5-%D0%B3%D0%B8%D0%B1%D0%B5%D0%BB%D0%B8-%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BD%D1%8B%D1%85-%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B6%D0%B4%D0%B0%D0%BD-%D0%92%D0%B0%D1%81%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D0%BA%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D0%B1%D0%B0%D0%BB%D0%BA%D0%B0

http://crimean-monuments.ru/monument/156-pamyatnyj-znak-knizhka-na-meste-gibeli-mirnyh-grazhdan-v-vasilkovskoj-balke

http://krim-aquarius.livejournal.com/5815.html