Линия фронта февраль 1942 года. Ярослав огнев

Вторая мировая война месяц за месяцем. Февраль 1942 года

Сергей Варшавчик, обозреватель РИА Новости.

Февраль 1942 года, 30-й месяц Второй мировой войны. Битва за Москву окончательно перешла в наступательную фазу, однако немцы не собирались сдаваться, нанеся ряд серьезных ударов по Красной Армии. Тем временем, японцы продолжили свой блицкриг, одержав очередную победу над союзниками.

Без танков нет победы

Советские войска продолжали, в исполнении директивы Ставки Верховного главнокомандования, наступать почти на всех фронтах, однако основные события месяца развернулись на Ржевско-Вяземском направлении. Судя по всему, Сталину не давала покоя мысль, что немцы, несмотря на декабрьское поражение, находятся сравнительно недалеко от Москвы. Поэтому Западному и Калининскому фронтам была поставлена задача, в кратчайшие сроки окружить и разгромить всю германскую группу армий “Центр”.

На Западном фронте основными ударными соединениями, наступавшими на Вязьму, были части 33-й армии под командованием генерала Ефремева, а также 1-й кавалерийский корпус генерала Белова. Последний, перейдя в конце января 1942 года линию фронта, пошел по немецким тылам, нарушая вражеские коммуникации, что серьезно встревожило немецкое командование. В полосе Калининского фронта на Вязьму наступал 11-й кавалерийский корпус генерала Соколова, а на Ржев двигалась 29-я армия генерала Швецова. Для усиления ударов в тыл противника были высажены несколько крупных авиадесантных отрядов.

Поначалу наступление развивалось довольно успешно. Советские войска вышли на подступы к Вязьме и Ржеву. Казалось, победа уже в кармане. Однако несогласованность между советскими частями и умелая оборона немцев не позволили в феврале 1942 года освободить эти города.

Противник воспользовался организационной неразберихой у наступающих. Кроме того, негативным образом сказалось отсутствие у советских войск должного количества танков, тяжелой артиллерии, авиационного прикрытия, а также бесперебойного подвоза боеприпасов и продовольствия. Командующий Западным фронтом генерал (впоследствии, маршал) Жуков вспоминал, что в период наступления суточная норма расхода боеприпасов на одно орудие составляла всего 1-2 выстрела.

В общем, получилось по пословице: “Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить”. Еще одним фактором, негативно повлиявшим на советское наступление, стали умелые действия недавно назначенного командующим 9-й германской армии генерала Моделя. Забегая вперед, отмечу, что его войска сумели удержать Ржев в течение года, до марта 1943-го, отразив в том же 1942 году несколько крупных наступлений Красной Армии.

Жуков против Ефремова

Придя в себя, противник ударил по наступающей на Вязьму группировке и уже к 3 февраля отрезал четыре дивизии 33-й армии во главе с Ефремовым. А 5 февраля последовало два сильных удара по 29-й армии, с запада и востока, которые отсекли и ее от остальных сил фронта. Завязались тяжелые и кровопролитные бои, которые начальник штаба начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерал Гальдер охарактеризовал, как высшую стадию сражения на Восточном фронте. Он ошибался. Все еще было впереди.

Воздушные десанты же, которые в течение всего февраля 1942 года Ставка выбрасывала на помощь своим сухопутным войскам, существенной помощи оказать не смогли. На это было несколько причин. Во-первых, господство в воздухе было по-прежнему у люфтваффе, во-вторых, при приземлении большая часть грузов была потеряна, а люди рассеяны на большой площади. Путаницу вносило и большое количество костров на земле, среди которых летчикам трудно было распознать нужные сигналы. А радиостанции, как таковые, почти отсутствовали.

В результате, приземляясь, десантники часто сами попадали под немецкий огонь и, в итоге, не столько помогали наступающим войскам, сколько вели, с разной степенью успешности, разрозненные партизанские действия в тылу врага.

Спаслись далеко не все. 19 февраля 1942 года командующий Калининским фронтом генерал Конев доложил Сталину, что из окружения вышли 3,5 тысячи командиров и бойцов 29-й армии. Что же касается 33-й армии, то ее отдельные группы выходили к своим аж до мая 1942 года, а сам командарм, генерал Ефремов, застрелился.

Некоторые исследователи солидарны с Жуковым, который считал, что вина за провал наступления на Вязьму лежит на самом Ефремове. По их мнению, генерал, “вместо того, чтобы плотными порядками стремительно идти на Вязьму, вытянул свою 33-ю армию “кишкой” вдоль оси наступления” и в результате, столкнулся с двумя танковыми немецкими дивизиями.

Вместе с тем, в докладе Оперативного управления Генерального штаба Красной Армии, разбиравшего по свежим следам действия 33-й армии, было указано на просчеты и со стороны командования Западного фронта. В своих воспоминаниях Жуков признал, что “мы переоценили возможности своих войск и недооценили противника. “Орешек” там оказался более крепким, чем мы предполагали”. Что же касается кавалерийских корпусов, то они были вынуждены несколько месяцев сражаться в немецком тылу, и, изрядно поредевшие, вышли к своим только летом 1942-го.

Котлы немецкие и советские

На фоне неудач в центре наметился успех на Северо-Западном фронте. К началу февраля советские войска продвинулись на витебском направлении на 250 километров к западу, нарушив тем самым взаимодействие между группами армий “Центр” и “Север”.

8 февраля замкнулось кольцо окружения вокруг 2-го немецкого корпуса 16-й полевой армии, входившего в группу армий “Север”. Образовался так называемый Демянский котел, который следовало как можно скорее ликвидировать, а затем помочь Волховскому и Ленинградскому фронтам прорвать блокаду северной столицы. Однако, в отличие от попавших в подобную ситуацию советских армий, немецкие войска не были раздавлены и продержались на своих позициях до мая 1942 года, когда блокада была окончательно снята.

Как рассказал в интервью РИА Новости военный историк Алексей Исаев, столь разная судьба советских и немецких окруженцев была обусловлена наличием у Германии развитой структуры транспортной авиации.

По словам историка, “у СССР не было орды Ю-52 (немецкий транспортный самолет – Ред.), которые возили в Демянск даже сено”. Исаев подчеркнул, что налаженный воздушный мост позволял нацистам ежедневно перебрасывать в котел до 300 тонн продовольствия, боеприпасов и медикаментов. Такой воздушной поддержки были лишены ефремовцы и беловцы.

Помимо транспортных самолетов, в советском небе уверенно чувствовали себя и другие представители люфтваффе. Чему свидетельство – приказ Сталина от 6 февраля. В нем он гневно распекал виновных в безнаказанном пропуске вражеского бомбардировщика к городу Горький в ночь с 3 на 4 февраля 1942 года.

“Несмотря на то, что бомбардировщик противника был обнаружен в 210 км от г. Горького, средства ПВО в боевую готовность приведены не были и ни одна зенитная батарея, находящаяся на обороне г. Горького, не сделала по противнику ни одного выстрела”, – сообщил в приказе Верховный главнокомандующий и потребовал отдать виновных под трибунал.

Ошибка британцев

27 февраля перешел в очередное наступление Крымский фронт. Как и раньше, основной целью было деблокирование Севастополя. Однако с самого начала наступление не задалось – зарядили непрерывные дожди, и почва размокла настолько, что в ней застревали даже танки.
Тем не менее, на Керченском направлении советским войскам удалось добиться некоторого результата. Благо, румынские войска не выдержали удара и начали отходить. Основные же бои на полуострове развернулись уже весной 1942 года.

Тем временем японские войска осуществили одну из самых блестящих операций в своей истории, взяв штурмом Сингапур, главную 6ританскую военно-морскую базу в Юго-Восточной Азии. Надо отметить, что долгие годы считалось, что оборонять город следует только с моря, и потому основная роль в обороне Сингапура отводилась флоту.

Британцы недооценили врага, посчитав его неспособным вести активную войну на суше. Впрочем, их противник тоже допустил ошибку, решив, что оборонявшихся не более 30 тысяч (тогда как на самом деле их было не менее 85 тысяч, включая части из стран Британской империи).

Однако генерал Ямасита действовал куда решительнее генерала Персиваля, а руководимые им войска действовали быстро и умело, в отличие от медлительных британцев, выпустивших инициативу из своих рук.

В итоге недельных боев 14 февраля 1942 года гарнизон Сингапура во главе с генералом Персивалем капитулировал. В плен попало свыше 80 тысяч солдат и офицеров войск Британского содружества.

Премьер-министр Великобритании Черчилль назвал потерю Сингапура “величайшей трагедией и самым жестоким поражением в британской истории”. Престижу Британии был нанесен сильнейший удар, а японцы получили возможность для захвата Индии и Австралии.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

0gnev

Ярослав Огнев

«Красная звезда», «Известия», «Правда», «Комсомольская правда» 1941-1945

Д.Ортенберг, ответственный редактор «Красной звезды» в 1941-1943 гг.

Вчера вечером с Волховского фронта пришло краткое, в телеграфном стиле, сообщение о том, что три сибиряка-коммуниста — сержант Иван Герасименко, красноармейцы Александр Красилов и Леонтий Черемнов, бойцы 229-го стрелкового полка, — совершили подвиг величайшего самопожертвования: в боях под Новгородом они закрыли своими телами амбразуры трех вражеских дзотов.

В тех случаях, когда нет подробной информации, мы прибегаем к испытанному жанру — передовицам. Сегодня и опубликована передовая «Подвиг трех коммунистов». Позже стали известны и подробности подвига.

Вот наградные листы на этих воинов: им присвоено звание Героев Советского Союза. Но с наградными листами я ознакомился лишь ныне. А тогда, когда мы получили сообщение спецкоров, первым был вопрос: кто они? В дивизию были посланы специальные корреспонденты, и вскоре мы многое узнали.

Прибыли спецкоры в полк, оттуда — в батальон и роту, где служили три героя. Добрые слова услышали они о жизни, боевых делах и мужестве сибиряков. Все трое были призваны в армию из Новокузнецка. В один и тот же день отправились на Волховский фронт. Вместе воевали в одном взводе, вместе жили, ели, как говорится, кашу из одного котелка.

О боевой службе Герасименко рассказал командир батальона капитан М.Герасев:

— Недавно Ивану Герасименко я приказал привести «языка». Возглавляя группу из шести бойцов, он проник в тыл к немцам. Долго ползли они вдоль дороги, нашли удобное место, устроили засаду. Вскоре на дороге показались трое нагруженных саней. Груз охраняли с десяток немцев. Наши бойцы подпустили немцев совсем близко, а потом по команде сержанта открыли огонь. Среди немцев паника, многие бросились бежать. В этой суматохе Герасименко быстро подскочил к саням, возле которых лежал раненый офицер. Он замахнулся гранатой. Но Герасименко выхватил гранату и бросил в кювет. Там она и взорвалась, не причинив нашим бойцам вреда. А пленный офицер был доставлен в штаб. Сержанта мы представили к ордену «Красное Знамя».

Александр Красилов и Леонтий Черемнов были неразлучными друзьями. Их жизненные пути крепко сплелись. Земляки из алтайской деревни Старая Тороба, они сдружились много лет назад. Вместе работали в колхозе, вместе уехали в Новокузнецк, где добывали уголь в шахтах. Военная профессия у них одна — пулеметчики. В холодные осенние дни и зимние стужи они лежали за одним пулеметом. Когда они появлялись в землянке, раздавались возгласы: «Близнецы пришли!»

Возвратились они однажды под утро. Черемнов докладывает:

— Лежим в дозоре. Ночь светлая. Все как на ладони. Смотрю, немцы бегут к реке, к проруби — за водичкой, видно. Сейчас, думаю, я вас напою, вы у нас к проруби примерзнете! Подпустил ближе и ударил. Тут луна зашла, а как выглянула, смотрю — неплохо ударили: кое-кто лежит у проруби, остальные — в снегу. Ну, думаю, у сибиряков терпенья хватит. Не выдержали немцы на холоде, начали ползти, а мы с Александром щелкаем помаленечку. В общем, каюсь, на совести моей с Александром еще пяток душ…

— Побольше бы таких грешников, — отозвался их дружок Герасименко, — и мы скорее с немецкими паразитами покончим…

За пять дней до памятного боя у вражеских амбразур в землянке заседало партийное бюро. В этот день Герасименко был принят в члены партии, а Черемнов и Красилов — в кандидаты. Зачитали простые, но написанные от всего сердца заявления.

«Я обязуюсь, — писал Герасименко, — выполнять все порученные мне партией задания и хочу пойти на любую операцию членом партии большевиков».

«Я хочу сражаться большевиком», — говорится в заявлении Красилова.

«Я буду с честью носить звание коммуниста. Изо всех сил буду стрелять в фашистов», — писал Черемнов.

Отныне бой с врагом стал для них не только воинским, но и партийным долгом.

А жизнь в землянке шла своим чередом. Конечно, много разговоров было о боевых делах. Но и немало — о жизни там, в Сибири, о семьях, о мечтах. Ничего не скрывали друг от друга три товарища, читая вслух каждую весточку из дома. Сохранились во взводе письма Симы, жены Герасименко. Приведу одно из них, сжимающее сердце болью:

«Я работаю на заводе, поступила чернорабочей, но работала всего шесть дней, потом начальник цеха перевел меня на станок. Ваня, я работаю на эвакуированном московском заводе, так что когда наши мужья снимут голову Гитлеру, мы поедем с тобой в Москву и будем жить в своей столице.

Когда мы встретимся, милок? Жду тебя. Только что уложила Вовку спать, он драчливый — весь в тебя. Напиши только, что ты жив, и мне больше ничего не надо. Мы очень с сыном рады, когда получаем известия, что наш папуля жив. Может быть, будет та минута, когда ты и я будем держать нашего родного сына в объятиях и любоваться жизнью. Мне всего двадцать лет, и ты еще молод — свое возьмем. »

Что было на душе у сержанта — этого не расскажешь и не опишешь. Когда Герасименко зачитал своим товарищам в землянке письмо, воцарилась тишина. Он ее сам нарушил:

— Эх, и жизнь будет, когда уложим проклятых фашистов. Мне, может, не придется ее видеть, но Вовка мой не будет знать что такое фашисты, разве что по книгам. Какой он сейчас, сын.

А потом продолжал:

— Сейчас бы сказали: «Иди домой» — не пошел бы, раненый и то не пойду. Пока не очистим от них землю, все равно нет жизни…

Пора, по-моему, уже подробнее рассказать о главном — о том памятном и трагическом дне, когда свершили свой подвиг три сибиряка-коммуниста.

Вместе с командиром взвода младшим лейтенантом Поленским спецкоры из траншеи переднего края осмотрели местность, где бойцы сражались с врагом. Побеседовали со всеми, кто принимал участие в этом бою, кто был рядом с героями. Даже нарисовали чертеж и провели линии, по которым видно было, как двигались разведчики, где находились огневые точки врага, как шаг за шагом развертывались события. К концу беседы они уже отчетливо и точно представляли себе все перипетии боя, зримо видели каждый шаг героев.

Как же все было?

Командир батальона капитан Герасев получил приказ командира дивизии полковника Андреева произвести разведку боем в районе, откуда немцы вели огонь из дзотов, выявить расположение этих дзотов и внезапным налетом по возможности уничтожить их.

Накануне вместе с командиром взвода Поленским Герасев произвел рекогносцировку. А к вечеру Поленский вызвал к себе командиров отделения Герасименко, Лысенко и Селявина. Вчетвером они по ходам сообщений пришли на наблюдательный пункт, откуда просматривалась неприятельская оборона. Наметили маршрут предстоящей разведки. Ночью двадцать бойцов во главе с Поленским у самого берега Волхова поднялись на вал. Новгород лежал перед ними плененный, скорбный, молчаливый. На том берегу немцы использовали земляной вал, каменные быки, возведенные когда-то для большого моста, чтобы создать, казалось бы, неприступную оборону. Впереди — дзоты, блиндажи, проволочные заграждения.

В пять часов утра взвод двинулся в путь. Это время было выбрано не случайно. Ночь стояла лунная, а к утру стало темнее. Кроме того, известно было, что на рассвете бдительность немецких часовых притупляется. Наши бойцы спустились в лощину. Разведчики шли бесшумно. Когда приблизились к реке, командир взвода подозвал Герасименко:

— Возьмите еще двоих, выберите их сами и ползите вперед.

Сержант выбрал Красилова и Черемнова. С ними он добывал «языков», с ними стоял холодными ночами в «секрете», с ними плечом к плечу дрался в последнем бою у Кирилловского монастыря.

Трое храбрецов поползли. Вдруг перед ними выросли фигуры двух часовых; ловким броском бесшумно они их сняли и поползли дальше. Так взвод вышел к вражеским укреплениям с тыла. Завязался бой. Разведчики стали метать гранаты в амбразуры, дымоходные трубы и двери дзотов. Уничтожив расчет одного из дзотов, Герасименко со своими товарищами вытащил из него пулемет и им же стал разить врага. Вдруг у Герасименко по халату поползли струйки крови. Он свалился в снег. К нему подбежал санитар Степан Дубина, стал его перевязывать. Поленский, увидев раненого, приказал ему отползти назад, выйти из боя. Герасименко впервые ослушался своего командира, не ушел.

Взвод продолжал бой. Уже уничтожено несколько дзотов. Но в это время немцы вызвали подкрепление и повели наступление, пытаясь окружить разведчиков. Надо выходить из боя. Вдруг заговорили пулеметы тех новых дзотов. Взвод попал в огневой мешок. Смерть нависла над бойцами взвода. Надо заставить замолчать эти пулеметы. Герасименко все это видел. Опасность, угрожавшая товарищам, подняла его на ноги. Он вырвался из рук санитара и снова кинулся к дзоту. К двум другим бросились Красилов и Черемнов. Гранат у них уже не было. Выход один. Не сговариваясь, они бросились на пулеметы, заслонив своими телами огненные струи, приняв смерть, предназначенную взводу. Бойцы двинулись в атаку. Среди них был и Дубина. С криком «Отомстим врагу!» он кинулся вперед, но упал в нескольких шагах от Герасименко. Это была четвертая героическая смерть во взводе. Жизнь товарищей была спасена. Взвод выполнил боевое задание.

Легендарный подвиг трех коммунистов, о котором рассказала «Красная звезда», взволновал советских людей. Их чувства выразил Николай Тихонов в своей «Балладе о трех коммунистах». Вспоминаю, когда мы рассказали Николаю Семеновичу об этом подвиге и попросили написать стихи, он сказал:

— Напишу. Это герои и Ленинграда…

Известно, что 52-я армия, в рядах которой воевали Герасименко, Красилов и Черемнов, участвовала в то время в наступательной операции Волховского фронта по освобождению от блокады Ленинграда. Знали бойцы армии, что идут на помощь городу Ленина. И вот баллада Тихонова как раз и объясняла, что воодушевило сибиряков на подвиг самопожертвования:

. И вот сейчас на подвиг пойдут в снегах глухих
Три коммуниста гордых, три брата боевых.

Герасименко, Красилов, Леонтий Черемнов
Глядят на дзоты серые, но видят лишь одно:

Идут полки родимые, ломая сталь преград.
Туда, где трубы дымные подъемлет Ленинград!

Где двести дней уж бьется он с немецкою ордой,
Стоит скалой, не гнется он над вольною Невой.

Спеши ему на выручку! Лети ему помочь!
Сквозь стаи псов коричневых, сквозь вьюгу, битву, ночь!

И среди грома адского им слышен дальний зов —
То сердце ленинградское гудит сквозь даль лесов.

Пронзили душу и такие строки баллады:

А струи пуль смертельные по их сердцам свистят,
Стоят они отдельные, но как бы в ряд стоят.

Их кровью залит пенною за дзотом дзот затих,
Нет силы во вселенной, чтоб сдвинуть с места их!

. Темны их лица строгие, как древняя резьба,
Снежинки же немногие застыли на губах.

Удивительно быстро написал Тихонов свою балладу. 17-го я послал ему телеграмму, в которой просил прочитать нашу передовую о подвиге трех коммунистов и сочинить стихи. А 19-го баллада уже поступила в редакцию и на второй день была опубликована, заняв почти две колонки в газете…

— Этот день и ночь после телеграммы, — объяснял потом Николай Семенович, — я жил тем подвигом. Так жил, что мне казалось, что я там, с ними. Само писалось…

Нетленна память о подвиге трех коммунистов. Она в сердцах и делах их современников и новых поколений советских людей. На родине героев — обелиски. Их именами названы улицы Новокузнецка, где они работали и откуда ушли на фронт. На берегу Волхова, там, где сражались и сложили свои головы три коммуниста-богатыря, установлена мемориальная плита и посажены три березки. На самом красивом месте в Новгороде, в центре знаменитого и древнего Ярославского дворца, поставлен величественный, строгий монумент. В городе три улицы тоже названы именами И.С.Герасименко, А.С.Красилова и Л.А.Черемнова.

Три коммуниста — гордость и слава нашей партии. В «Истории Коммунистической партии Советского Союза» им посвящены пламенные строки.

# Подвиг трех коммунистов // “Красная звезда” №37, 14 февраля 1942 года
# Н.Тихонов. Баллада о трех коммунистах // “Красная звезда” №42, 20 февраля 1942 года

Сводка Совинформбюро за 2 февраля 1942 года

Совинформбюро || «Красная звезда» №27, 3 февраля 1942 года

В каждом бою нащупывать слабые места противника и во всю силу бить по этим местам. Решительно и смело взламывать оборону врага на всю ее глубину, брать немцев в кольцо и истреблять!

Утреннее сообщение 2 февраля

В течение ночи на 2 февраля наши войска продолжали вести наступательные бои против немецко-фашистских войск.

Мотострелковая часть под командованием тов. Берестова (Западный фронт), продолжая успешное продвижение вперед, освободила за последние дни 20 населенных пунктов и захватила 23 вражеских танка, 17 тягачей и тракторов, 43 автомашины, 2 броневика, 21 радиостанцию, 315 бензобочек, 99 катушек телефонного кабеля и много других трофеев. На другом участке наши бойцы 31 января выбили противника из трех населенных пунктов и захватили 179 винтовок, 14 пулеметов, 2 орудия и миномет.

Наша часть, действующая на одном из участков Калининского фронта, окружив населенный пункт, разгромила находившуюся там большую группу немцев. Противник потерял убитыми 350 солдат и офицеров. Взяты большие трофеи.

Взвод лыжников под командой тов. Гайдука устроил засаду у деревни Ивково. Подпустив отступающий немецкий обоз на 70 метров, лыжники открыли огонь из станкового пулемета и автоматов и перебили больше 100 вражеских солдат.

Группа разведчиков части командира т. Терентьева атаковала отступавшую немецкую роту. Противник бежал, оставив на поле боя 30 убитых и двух тяжело раненых солдат.

В многочисленных документах, захваченных за последнее время на Западном фронте, отмечается крайне низкая боеспособность новых пополнений германской армии. В специальном донесении командира 6-й роты 181 немецкого пехотного полка говорится: «В последнем донесении о состоянии подготовки войск я сообщал, что степень подготовки последних резервов неудовлетворительна. В этом отношении не произошло никаких изменений. Хотя мы и старались способствовать подготовке минометчиков и гранатометчиков, все же такая техническая подготовка во время привалов или в промежутке между отдельными боями совершенно неполноценна».

Пленный обер-лейтенант 298 немецкой пехотной дивизии Эрнст Хартунг заявил: «Наступление русских на Южном фронте явилось полной неожиданностью для офицеров. Особенно внезапной была атака танков. До этого наступления потери 298 дивизии составляли 50 процентов личного состава. Значительная часть кадрового офицерства выбыла из строя. Среди убитых: командир артполка, командир 2 батальона 526 полка, командиры второй и третьей рот противотанкового дивизиона. В районе города И. убит командир 52 армейского корпуса генерал Бризен. Отставка Браухича вызвала в офицерской среде много толков. Среди офицеров чувствуется какое-то напряженное и мучительное ожидание. В дивизии увеличилось количество случаев нарушения дисциплины. Солдаты часто вступают в пререкания с офицерами».

Немецко-фашистские бандиты ограбили всех жителей села Нагольное, Кривцовского района, Курской области. Они забрали у крестьян продовольствие, мануфактуру, обувь, ковры. Немцы всячески унижали колхозников, избивали и расстреливали их. Среди расстрелянных 5 стариков: Фурсов Ф.П., Мануйлов Ф.П., Мануйлов И.В., Дубогрызов В.К., Кольцов И.Г.

Вечернее сообщение 2 февраля

В течение 2 февраля наши войска на большинстве участков фронта продолжали вести наступательные бои против немецко-фашистских войск. На ряде участков фронта гитлеровцы переходили в контратаки, которые были отбиты. Противник понес большие потери в технике и особенно в живой силе. Несколько дней назад наши войска оставили г. Феодосия.

За 1 февраля уничтожено 11 немецких самолетов. Наши потери — 3 самолета.

Наши корабли в Баренцовом море потопили три транспорта противника общим водоизмещением в 8.800 тонн.

За 1 февраля частями нашей авиации уничтожено 6 немецких танков, 170 автомашин с пехотой и грузами, 35 повозок с боеприпасами, 22 орудия с прислугой, 9 зенитно-пулеметных точек, 3 миномета, автоцистерна с горючим, уничтожено и рассеяно до двух батальонов пехоты противника.

За истекшую неделю с 25 по 31 января немецкая авиация потеряла 160 самолетов. Из них в воздушных боях сбито 58 самолетов, зенитным огнем —17, на аэродромах противника уничтожено 85 самолетов. Наши потери за этот же период — 39 самолетов.

Бойцы части, которой командует полковник Наумов (Западный фронт), 1-го февраля выбили противника из населенного пункта П. Немцы бежали, оставив на поле боя более 300 трупов солдат и офицеров. На другом участке наши части, преодолевая упорное сопротивление противника, продвинулись вперед и захватили 6 орудий, 23 миномета, 14 пулеметов и 112 винтовок противника.

Наша авиационная часть, действующая на одном из участков Западного фронта, в результате успешного налета на вражеский аэродром в районе К., уничтожила 5 немецких транспортных самолетов «Юнкерс-52» и одну бензоцистерну.

Наша часть, действующая на одном из участков Южного фронта, за один день выбила немцев из нескольких населенных пунктов и захватила 11 орудий, 21 пулемет, 13 минометов, 3 автомашины и уничтожила 3 немецких танка. Немцы потеряли 1.170 солдат и офицеров. На другом участке наши кавалерийские части истребили до полутора полков вражеской пехоты и захватили большие трофеи.

Связист Бажанов под пулеметным и минометным огнем противника исправлял линию связи. В решающий момент боя он вместе с пехотой пошел в атаку и в рукопашной схватке уничтожил 4 фашистов.

Партизанский отряд тов. Р., действующий в одном из районов Харьковской области, оккупированных немцами, за два месяца боевой деятельности уничтожил более 200 немецких солдат и офицеров и много различного вооружения противника. Ниже приводим отдельные выдержки из дневника командира отряда:

«28 ноября. Совершили налет на село С., где находился карательный отряд немцев. Во время перестрелки вывели из строя 13 гитлеровских солдат, захватили трофеи.

29 ноября. Атаковали немцев в селе Г. Фашисты находились в домах, которые мы забросали гранатами. Убито 70 фашистов.

7 декабря. Ночью ворвались в село В. и убили 10 немцев, в числе их одного офицера.

17 декабря. В селе У. наш отряд вел бой с противником численностью в 40 человек. Лично я застрелил офицера и ефрейтора. Немцы понесли большие потери.

27 декабря. Выбили немцев из села П. и захватили миномет, 2 ящика снарядов и 20 мин. Из миномета открыли огонь по убегавшему противнику».

Пленный фельдфебель 6 роты 239 полка 106 немецкой пехотной дивизии Вилли Мюллер заявил: «В 6 роте из 175 солдат в строю осталось только 57. Конский состав дивизии настолько истощен, что артполк вынужден был при отступлении бросить свои орудия».

У убитого немецкого солдата Людвига найдено письмо следующего содержания: «Дорогой сын! Мы очень часто пишем тебе, но ответа не получаем. Почта не доходит или «теряется» для того, чтобы мы не знали об огромных потерях. Война с Россией явилась для нас большим несчастьем. Нацисты привели нас к этому. Народ не может сказать ни слова. Он ослеп. Но придет, должен же притти когда-нибудь час страшного пробуждения. Я тебе снова советую — скройся незаметно с фронта любым способом, где ты только сможешь это сделать. Заставь последовать твоему примеру твоих товарищей».

Захватив село Комсомольск, Печенежского района, Харьковской области, немцы выгнали всех жителей из домов на улицу, отняли у крестьян весь скот, все продовольствие и имущество. Всех, кто пытался протестовать против грабежа, немцы расстреливали и сжигали. Среди убитых: Ноженко Яков Демьянович, Ноженко Андрей Демьянович, Галич Николай Стефанович, Кобзов Василий Егорович, Корниенко Галина Игнатьевна, Галич Яков Захарович и Батюк Марфа Андреевна. Гитлеровские бандиты схватили на улице села 4 детей в возрасте от 2 до 4 лет, заперли их в подвал одного из домов и подожгли дом бутылками с горючей жидкостью. Дети погибли. Одну крестьянку фашисты бросили в пылающий дом. Уходя под ударами советских частей из села Комсомольск, немцы сожгли 150 домов. // Совинформбюро.

03.02.42: И.Эренбург: Мы вспомним! (“Красная звезда”, СССР)
03.02.42: Б.Ямпольский: Русский дом (“Красная звезда”, СССР)
03.02.42: Вл.Лидин: Подвиг (“Известия”, СССР)**
03.02.42: Г.Бровман: Так они жили в январе (“Известия”, СССР)
03.02.42: П.Шухмин: Враги || «Литература и искусство» №5, 3 февраля 1942 года
03.02.42: А.Исаакян: Логика истории за нас || «Литература и искусство» №5, 3 февраля 1942 года
03.02.42: А.Левитан: Кинофальшивки Геббельса || «Литература и искусство» №5, 3 февраля 1942 года
03.02.42: Советские писатели в отечественной войне || «Литература и искусство» №5, 3 февраля 1942 года

01.02.42: И.Эренбург: Бесноватый (“Красная звезда”, СССР)
01.02.42: Гнать врага без остановки! (“Красная звезда”, СССР)

28.01.42: А.Ерусалимский: Недоставленная имперская почта (“Красная звезда”, СССР)
28.01.42: И.Эренбург: Они почувствуют! (“Красная звезда”, СССР)
28.01.42: А.Склезнев: Их стихи (“Известия”, СССР)

18.01.42: И.Эренбург: Той же дорогой (“Красная звезда”, СССР)
18.01.42: Е.Габрилович: Путь наступления (“Красная звезда”, СССР)
18.01.42: П.Никитин: Они требуют вежливости. (“Известия”, СССР)*
18.01.42: Подвиги советских моряков (“Известия”, СССР)
18.01.42: А.Леонтьев: «Закон» людоедов || «Правда» №18, 18 января 1942 года

17.01.42: Р.Белоцерковская: Будем мстить фашистам! (“Красная звезда”, СССР)*
17.01.42: И.Эренбург: Мы знаем (“Красная звезда”, СССР)
17.01.42: “Голубая дивизия” истекает кровью || «Правда» №17, 17 января 1942 года
17.01.42: П.Лидов: Удары русских и приказы немцев || «Правда» №17, 17 января 1942 года

05.01.42: Кровавые зверства немцев в Керчи || «Правда» №5, 5 января 1942 года

02.01.42: В.Василевская: Дневник немецкого солдата || «Правда» №2, 2 января 1942 года

Источники:

http://ria.ru/20120202/554930307.html

http://0gnev.livejournal.com/431699.html

http://0gnev.livejournal.com/3514132.html